Лестница в Эдем - Страница 78

Шурша пакетом, ведьма старательно снимала губами колбасу с бутербродов. Опустевший же хлеб складывала стопочкой.

– Вот заготовила с собой! – пояснила она Мефу. – Сижу и думаю: «Если его убьют – мне будет не до еды. Значит, лучше поесть прямо сейчас». Хочешь бутербродик?

– Нет.

– Я знала, что ты так ответишь. Иначе бы не предложила, – удовлетворенно произнесла Улита.

Автомобиль тронулся. Мамай был сам на себя не похож: рулил осторожно и четко, как отличник автошколы на экзамене по вождению. Меф понимал, что ехать недолго, и особенно не расслаблялся. На Дафну, сидевшую у противоположной дверцы и отделенную от него Улитой, он старался не смотреть. Он и без того ощущал, что она огорчена и обеспокоена.

Первоначально предполагалось, что поединок Мефа и Гопзия будет проходить в Тартаре, однако Дафна и Эссиорх неожиданно воспротивились, причем с изумившим Буслаева пылом.

– То, что человек однажды чудом не разбился, выпав из окна, не означает, что он должен превращать чудо в привычку и начинать с этого каждое утро! В Тартар ты не поедешь! – отрезал Эссиорх.

Когда Меф не без смущения заявил Арею, что отказывается биться в Тартаре, тот, к его удивлению, отнесся к этому нормально.

– И где же светлые предлагают тебе скрестить с Гопзием сабельки? Не в Эдеме же? – поинтересовался он.

– Нет.

– Ладно. Переадресуем вопрос руководству. Пусть сами решают! – сказал Арей и отправил к Лигулу курьера.

Джинн с ответом прибыл спустя два дня. Едва он растаял, Дафна и Меф бросились к Арею.

– Узнали? Где?

Мечник помедлил с ответом, после чего неохотно процедил:

– На той площадке в Питере, где мы смотрели, как дерется валькирия… Предложение исходило, разумеется, от малютки Лигула. Вот уж не думал, что ваш Троил пойдет на это! Странная вещь: я могу предугадать любую многоходовую подлость мрака, но действия света для меня все равно останутся загадкой!

– А что сказал Троил? – жадно спросила Дафна.

– Мне ничего. И Лигулу, насколько я заключил из уклончивого блеянья курьера, тоже.

– Что, ни «да», ни «нет»? – растерялась Дафна.

– Точно. Но в данном случае отказ Троила от ответа больше смахивает на согласие, чем на отказ. Так что ставлю голову синьора помидора против шнурков от его же кроссовок, что дуэль будет там, а не где-нибудь еще.

Меф старательно вспомнил площадку, на которой тетя Таамаг давала молодежи уроки рукопашного боя.

– А там место-то есть? Наверняка с Гопзием притащится целая толпа! – сказал он.

Арей тоже так считал.

– Хлеб без зрелищ всухомятку не идет. По дороге на бойню телят принято развлекать веселой музыкой. А что площадка узкая, не беда. Ее расширят. Технические дела предоставь техникам. На твоем месте я больше бы беспокоился, не где сражаться, а как сражаться.

* * *

Автомобиль остановился. Мамай, выскочив, предупредительно распахнул дверцу. При этом он незаметно скорчил Мефу такую рожу, что тот понял: если его убьют, рыдания хана будут более чем умеренными.

Меф вышел и озадаченно огляделся. У него даже мелькнуло сомнение, в Питере ли они. Говоря, что площадку расширят «немного», Арей не уточнил масштабов этого «немного». Дома Большого проспекта, прежде назойливо близкие, отодвинулись и едва маячили вдали.

Перед ним простиралась бугристая и болотистая равнина. Кустарник торчал неравномерно, пучками, как щетина на плохо выбритом лице. Во впадинах стояла вода, кое-где подмерзшая и хрустевшая под ногами ледком. Буслаев прикинул, что сражаться тут будет нелегко – особенно тому, кому придется пятиться. Хотя отступающим никогда не бывает легко.

Светлых стражей Меф увидел лишь в одном месте. Плотное кольцо златокрылых окружало небольшую площадку. Все они были настроены решительно. В руках – флейты. Чуть в стороне стоял начальник отряда. Огромный мужчина в движениях был скромен и застенчив, как девушка. В пальцах, которые могли завязать бантиком железнодорожный рельс, он вертел ромашку. Если вспомнить, что в дверь заглядывал уже промороженный и насморочный нос декабря, ромашка была из Эдемского сада.

– О! Наконец-то свет сам взялся за свою охрану! – сказала Дафне Улита. – А то вечная эксплуатация женского труда! Кстати, вон она стоит!

– Кто? – не поняла Дафна.

– Да эксплуатация же!

Дафна повернулась. Недалеко от златокрылых кучкой стояли валькирии.

Таамаг вертела на пальце кистевой эспандер. Радулга, скрестив на груди руки, хмурилась, грустя, что вокруг столько мишеней, а убить толком и некого. Хаара фотографировала цифровиком одну из луж, находя ее символичной, потому что в ней плавал одинокий красный лист. Ее оруженосец Вован, тоже по-своему не чуждый прекрасному, заявил, что будет еще символичнее, если уронить на дно лужи одинокую гильзу.

– А еще лучше биту и несколько зубов! – терпеливо сказала Хаара, имевшая об интеллекте своего оруженосца довольно предвзятое мнение.

Ламина ухоженными длинными ногтями чистила мандарин, манерно роняя себе под ноги шкурки. Таамаг некоторое время, сдерживаясь, наблюдала за ней, а потом не выдержала и брякнула:

– Тьфу! Глаза б мои не глядели! Такой рукой и вмазать никому нельзя!

– Знаешь, а для меня это не цель, – сказала Ламина и, задумавшись, добавила: – И если вмазать нельзя, зато можно поцарапать!

Улита, проходя мимо, будто случайно зацепила Ламину плечом. Ламина ей активно не понравилась. Если честно, Меф даже не понял причину. Им нечего было делить, да и знакомы они были мало. Впрочем, у многих женщин так. Антипатия вечно бежит впереди симпатии, часто оборачиваясь, чтобы не получить по макушке.